Новый день настал для нас, еще видящих сны, забывших о мирских делах, не готовых услышать разрывающий сон крик будильника┘
      Он, как всегда, уступил место утру с рассветом, как всегда позволил солнцу взойти из-за горизонта, освещая теплыми лучами мрачные сырые спящие улицы, и лишь когда Светило добралось до зенита, решил, что пора всему, что происходит под солнечными лучами, называться Новым Днем.

      Без пятнадцати два наш преподаватель все-таки разрешил всем пойти домой. Шумная веселая толпа студентов, выскочив из помещения, оказалась как это ни странно на улице, то есть на территории университета, по которой можно было идти еще добрых пол часа, чтобы наконец покинуть это заведение.
      Студенты, в большинстве своем народ не отягощенный думами об устройстве мира, и вообще какими-либо думами, за исключением того, как сдать сессию, и как бы получше отдохнуть. Придерживаясь их благополучного настроя, который кстати говоря, способствует лучшей выживаемости в этом мире, я вместе с ними бесюсь, смеюсь, пытаюсь делать вид, что я сильна и имею право издеваться над слабыми, и в общем изо всех сил стараюсь быть похожей на них, преследуя одну цель, чтобы меня просто не заметили. Хотя, может быть, мне даже и нравится так проводить время.
      Толпа постепенно рассеивается, и потом я иду одна по дороге, по которой всегда хожу, почти каждый день хожу в университет и обратно, в университет и обратно. И хоть я и проделываю один и тот же путь каждый божий день, но иногда у меня хватает сил заметить эти асфальтированные дорожки, эти протоптанные между деревьями тропинки, маленькие нежные фиалочки разных оттенков или душистые цветы абрикосы, иногда я не забываю взглянуть на это небо. Как хорошо, что можно взглянуть вверх и увидеть небо! Почему-то каждый раз когда я подхожу к дороге, пересекающей мой путь, с очень большим движением транспорта, у меня возникает мысль, что это могут быть мои последние минуты жизни. Это заставляет меня собраться с мыслями.
      Вот я перехожу эту дорогу, и иду как можно быстрее, чтобы успеть на трамвай. Почему я так спешу домой? Мне хочется в любой точке планеты, в любой ситуации чувствовать себя как дома! Вот и сейчас я это понимаю, но все же быстро иду, спешу домой┘

      Моя асфальтированная дорожка под ногами зачем-то сменяется тропинкой, выстланной человеческими черепами с пустыми глазницами. Я босиком ступаю по этим бывшим вместилищам мозга, по этим человеческим центрам мысли, холодным и пустым без жизни. Как странно, что я не заметила этой перемены! Ведь я же не замечаю того, что каждый день иду по одной дороге в университет и обратно! То есть я конечно вижу ее, и даже эти цветочки и небо и еще много всего, но ведь это так обычно. Это само собой, не правда ли? Почему это одинаково, каждый день одно и то же? Это так и должно быть, да? Ну вот, и эта дорожка с черепами, ну что здесь такого? Я приняла это как должное, верь мне, я правда не заметила ничего подозрительного, как не замечаю ничего подозрительного в том, как я живу сейчас и что я вижу вокруг. Я ко всему уже привыкла, все началось уже давно, и мы принимаем это как должное, попросту ничего толком не замечая.
      Маленькая речушка пересекла мне путь и я, прыгая по белым поверхностям черепов, оказалась на другом берегу. Моя тень забежала за дерево и скрылась в густой тени леса. "Подожди" ≈ крикнула я, ощущая резкое одиночество и разделение с самой собой. Тень мелькнула меж деревьев. Я пустилась ее догонять, едва успевая обходить деревья, не запутываться в кустарниках, перепрыгивать через ветки и пни. Пока я бежала, экономя силы, я могла видеть ее призрачный лик, скользящий меж деревьев. Она не стремится скрыться из виду, она дразнит меня. Лес начинает редеть, мы выбегаем на поле. Поле золотой душистой гречихи колышется от ветра. Жаль ломать ее. "Подожди меня, пожалуйста, не убегай!" ≈ кричу я, но тень уже ступает на поле, и я бегу за ней, в надежде догнать ее, стать единой с собой. Чем быстрее я бегу ≈ тем дальше она от меня. Еще быстрее ≈ она скрылась за горизонтом.
      "СТО-О-О-ОЙ!" ≈ мой крик стал воплощением несломанной воли и бешеной силы, направленной в русло одного действия.

      Темно, наверное, это ночь. Постепенно глаза привыкли к темноте. Я сижу на холодной потрескавшейся земле, без единой травинки на ней, вокруг разбросаны свежие цветы. "Наверное, чьи-то похороны", ≈ подумала я. Стало жутко. Ни единой души вокруг, без одежды я сижу на холодной земле, чувствуя жуткую душевную боль и физическую тошноту. Здесь нет ничего непристойного, если я скажу, что меня стошнило потом на эти цветы и эту землю.
      Холодные капли дождя умыли мое тело и принесли с собой облегчение. Шли долгие часы, по-прежнему было темно и холодно. Я побрела куда глаза глядят, абсолютно не зная что мне теперь делать. Как согреться, если нет ничего кроме земли и дождя, и разбросанных траурных цветов? Когда же, наконец, будет рассвет? Темнота, дождь и холод, и какой-то траур ≈ все это давит на человеческую сущность ≈ депрессия овладела мной. Я дрожу то ли от холода, то ли от рыданий, по телу текут капли слез и дождя, а рассвет все никак не наступает. Я иду по голой земле и вот передо мной открывается море, или океан, огромная масса темной воды. Черная лодочка с красными внутри стенками и дном спокойно колыхалась на волнах у самого берега, безмолвно приглашая меня отправиться с ней в черную даль моря. Я ступаю в нее, она мягко поддается, вдруг все на мгновение замирает, со всех сторон доносится грустная музыка труб и барабанов.
      Я знаю, ты сейчас со мной, ты смотришь в экран, но я ≈ это не черные буквы на белом фоне. Красно-черная лодочка зовет меня и я ложусь на ее деревянное дно, усыпанное цветами, я прошу тебя, я кричу тебе: "Не ходи со мной, не ступай на красный край этой лодки, не ложись живым в гроб!"
      Похоронная музыка для меня, только для меня, я плыву по морю живая в своем собственном гробу. Надеюсь, ты остался (осталась) на берегу и смотришь как моя лодка удаляется и скрывается в черной дали.

      Все это было? Когда? Или это сейчас, или будет еще? Не понять.
      Темно-сизое небо, все в тучах, заслоняет утреннее солнце. Быть ненастью. Я стою у ворот церкви и смотрю на золотые кресты на фоне темного неба. Господи, как они светятся золотом? Как они так сияют без единого солнечного лучика?
      Я уже тысячу лет смотрю только вниз, только на землю. Я не знаю больше ничего, кроме черной пыли, комьев земли и этой металлической проволоки, тянущейся слева направо, или наоборот. На проволоке метки, я беру соломинку и втыкаю ее у метки в землю. Беру следующую, следующую, следующую┘ Земля, проволока, соломинки ≈ это жизнь, это и есть жизнь! А кто мне докажет, что есть что-то большее, если я никогда этого не видела?
      Пространство вокруг меня рябит. Причудливые краски и формы. Я не знаю как я располагаюсь в этом пространстве и какой я имею вид. Но это не важно. Есть сложная задача: один кусок неизвестной мне материи вылетает откуда-то сверху, второй (совершенно иной природы) ≈ с другой стороны, третий, четвертый┘ Усилием воли стараясь выделить их из рябящего фона, я цепляюсь за них и черными тяжами пытаюсь связать их, скорее, скорее. Нельзя упустить ни одного. Так я расправляюсь с кусками мира, разорванного твоим восприятием.
      Он первый, я последняя ≈ мы очень близки друг к другу. Нас разделяют еще многие, но в итоге один конец ≈ к другому.

      В Его комнате голубовато ≈ серебристые обои с белыми цветами. Он смотрит на них, наблюдает за мной, видит меня как на ладони: я сижу в лодке-гробу на этих белых цветах. Уже не плачу, не дрожу ≈ забыла о тепле и радости. Не жду рассвета ≈ не помню как солнце восходит каждое утро, озаряя сонную землю. Он кровью рисует на стене красное солнце, 40 дней на земле прошло┘
      "Из-под темной воды бьют колокола", поднимается из недр морских маленькая церковная свечка, она дарит мне свой свет, свое тепло. Я ставлю ее на носок своей лодки, небо впереди озаряется желто-оранжевыми красками восхода.
      Выплывают из темноты очертания какой-то суши, я к ней держу путь. Наконец, приходит день на эту странную землю.
      Я выхожу на берег. Теперь я пойду к Нему, я найду Его здесь. Горячий песок под ногами, а ведь только что была беспробудная ночь. Но ведь так и должно быть, это точно известно, в любом учебнике за 7 класс написано. Трудно идти, горячо, мелкие камешки ранят ноги. Хомо сапиенс? Нет это не я, я раза в два выше и сильнее. Спокойно дохожу до цивильной, вытоптанной за долгие годы, дороги и направляюсь по ней. Двенадцать золотых монет на моем пути, я любуюсь молодыми чистыми листиками и цветочками, всем этим я никогда не буду сыта по горло, и настолько это чудесно, что даже нет смысла пытаться сказать об этом. Под любым камешком я могу найти записку от Него, Он здесь, Он ждет меня. А вот и дорога сама держит меня за ноги, не пускает сойти с нее, что-то я здесь найду. Только если дойду, все тяжелее и тяжелее идти, почему? Не знаю. Не могу передвигать конечностями?...? Я ползу, собирая дорожную пыль своим слизистым телом, ни капли влаги не пришло ко мне на помощь. Я улитка! А как же, это само собой!! Ну вот, и на дороге заповедь написана, так я и думала, мне не долго осталось ползти, я уже скоро доберусь до цели, вон она впереди.
      Вдоль дороги, по краям ее ≈ нищие, все больше люди, что-то просят, так жалобно, но┘ что им нужно? Подползаю к каменному алтарю, читаю надпись:

      Любой догадается, что здесь можно получить ответ на один единственный вопрос, и я задалась им :
      "Что хотят эти нищие?"
      Тут же стало все понятно:
      ≈ Твою смерть, ≈ кричит один. (Смерть в кожаном мешочке у меня на шее судорожно забилась, прижимаясь ко мне). Не бойся, я тебя не отдам никому.
      ≈ Твой смех, ≈ плачет другой. Его плач плавно сменяется звонким истерическим смехом. Эх, не смогла я тебя уберечь.
      В самом конце ряда ≈ личность в темном капюшоне, надвинутом на глаза. Я подхожу к ней. Тебе что нужно?
      ≈ Найди Его, скорее, беги, спеши.
      Я опускаюсь на колени, осторожно снимаю капюшон с этой нищей┘ Я? Она ≈ это я? Как это? Где Он, скажи мне!
      ≈ Иди по той тропинке, только осторожно, не промахнись !
      Я приближаюсь к указанной тропинке и с подозрением смотрю, пытаясь понять, что значит "не промахнись". А дорожка-то, вся так и прыгает, извивается, усыпанная травой и монетками, иногда из-под травы покажется краешек иконы. Господи, как же так? Неужто я по иконам святым хожу? Вдруг смотрю: склонилась веточка рябины над дорожкой, а на ней свечка маленькая горит, я тут же смекнула, что нужно мне пламя с этой свечки снять и в мешочек на шее положить. Да ни одной свечки пропустить нельзя и затушить нечаянно нельзя, а то, видать, плохо станется. Сбоку дорожки, на пенечке ≈ свечка, а другая стоит в ручейке, только пламя над водой колышется, еще секунда ≈ и скроется под водой. А еще одна ≈ в гнезде у вороны, на самом верху, на дереве. А узнала я, что она там потому что ворона кричала, беспокоилась да кружила над гнездом. Пришлось на самый верх лезть. Вот тебе и не промахнись!
      А потом смотрю: дорожка кончается деревянной калиткой и плетеным заборчиком. Знать деревушка какая ≈ то. Захожу в калитку, а на встречу мне старик с распростертыми объятиями, аж слезы радости по щекам бегут. " А, ты, наконец пришла, ≈говорит, ≈ мы тебя уж заждались в этой глуши". И я ж его обнимаю, будто родной он мне. Да, дедушка, говорю, как же вы тут без меня жили ≈ поживали! " Ты же, внученька, меня послушай: сначала сразу к Нему иди. Совсем Ему что-то жизни нет, грустит все. Один-одинешенек в доме своем и из него никогда и не выходит с тех пор, как ты ушла". Трава по пояс мне, я бегу к Нему. Ура, наконец-то я здесь! Это моя Валгалла! Цветы на ходу срываю, птицы за мной летят, бабочки порхают, собаки лают. Я вроде и не знаю, где дом Его, а ноги сами несут, луг сам зовет, куда идти сам Пан указывает.
      Вот уже и дом Его виден деревянный, а окон нет почему-то, из трубы дыма нет. Да жив ли Он? Господи, сердце замирает, стучать отказывается, Смерть на полулунном клапане сердца сидит, раскачивается, ножки свесила. А клапан-то все труднее и труднее открывается. Не сейчас, говорю ей, погоди чуть-чуть. Вдруг смотрю, а дом-то на краю обрыва совсем стоит, и дверью как раз над пропастью, и окон в нем нет. Что делать? Как зайти в него? А на стене табличка, что я сразу не приметила:

"Кто в мой дом попасть желает ≈
Пусть сначала умирает!"
Я в ответ к дому обращаюсь:
"Домик маленький ты мой,
Повернись в обрыв спиной,
Двери настежь мне открой!"

      И развернулся ко мне маленький домик, раскрыл дверцу, и едва я вошла, тут же закрыл ее и развернулся опять. Темно стало в комнате, не видно ни зги. Я называю Его имя. Тишина. Я развязываю свой кожаный мешочек. Оттуда вылетают огонечки свечей и разлетаются по комнате словно светлячки. Маленькая уютная комнатка с серебристо ≈ голубыми обоями в белый цветочек, а вот и красное спасительное солнце. Это мой дом, но где же Он? Так тоскливо и одиноко без Него. Я на стенки смотрю, на обои, но ничего кроме цветочков не видно. Что же мне делать, стеночки? Ложись спать, говорят, утро вечера мудренее. Пришлось мне светлячков собрать, закутаться в разноцветное лоскутное одеяло, и просто попытаться уснуть. Кровать сама укачала меня, стенки с камином спели колыбельную, и я погрузилась в глубокий сон. Однако уже под утро мне приснилось, будто бы Он сквозь белый туман смотрит мне прямо в глаза, так светло и заманчиво, просто сердце замирает, будто весенний дождь роняет капли прямо мне на сердце, благоухают цветы, все вокруг так чисто и свежо. Сквозь сон слышу вопль: "Пришла пора, откройте дверь журчанью кабана!" и звон бубенчиков, трещоток и деревянных ложек стук. Это то, что мне нужно, ≈ мелькает мысль, я вскакиваю с кровати, подбегаю к двери, открываю ее, делаю шаг и┘

      У нас лекция по философии. Я сижу и усердно пытаюсь слушать учителя, третья пара, я устала. Какое ≈ то неясное чувство, я хочу посмотреть налево от себя┘ Я медленно оборачиваюсь: Он, совсем как во сне. Это Он┘ Я нашла┘ Я судорожно отрываю от тетради кусочек бумажки, быстро пишу и кидаю Ему на парту: